Интегрированный проект на тему "Агрессия". Гендерные и возрастные различия

30.07.2018 admin

На главную Педагогически трудные дети Агрессивные дети Интегрированный проект на тему "Агрессия". Гендерные и возрастные различия

Педагогически трудные дети — Агрессивные дети

2. Гендерные и возрастные различия

Агрессия у человека определяется комплексом факторов: генетической составляющей, гормональным воздействием на плод в процессе внутриутробного развития, особенностями онтогенетического развития, социальным окружением, экологическими факторами и пр. Существенное значение при изучении агрессии приобретают филогенетические и кросс-культурные составляющие.

Исключительный интерес для исследователей представляет проблема половых различий в частоте и формах практикуемого агрессивного поведения. В начале 1960 многих специалисты склонны были рассматривать агрессию как сугубо мужской феномен, при этом считалось, что женщинам так редко свойственно агрессивное поведение, что изучать женскую агрессию попросту не имеет смысла. Со временем, однако, стали накапливаться факты, никак не укладывающиеся в эту парадигму. Изменению отношений к вопросу о связи агрессии с полом способствовала также корректировка самого понятия агрессии, сделанная этологами, психологами и антропологами.

В рамках новой парадигмы были описаны три типа агрессии: физическая, прямая вербальная и непрямая агрессия. Накопленные к настоящему моменту данные действительно свидетельствуют о том, что, несмотря на имеющиеся кросс-культурные различия, мужчины во всех культурах прибегают к физической агрессии. Этот факт, тем не менее, не может служить убедительным доводом для того, чтобы игнорировать сам факт возможной агрессивности женщин в некоторых культурах. Что же касается вербальной и непрямой агрессии, то ее практикуют и мужчины, и женщины во всем мире. (Бутовская, с.44)

Некоторые исследования последних лет отмечают рост уровня женской агрессивности (главным образом физической) в современном индустриальном обществе, который может объясняться изменением практики социализации и общественных представлений о допустимости подобных действий. Полученные данные особенно существенны, если принимать во внимание тот факт, что в ситуации конфликта со сверстниками или со взрослыми дети, вне зависимости от пола, чаще всего имитируют тип поведения матери, нежели отца.

Значительное внимание в последнее время уделяется непрямой агрессии. Эта форма агрессии представляет собой поведение, при котором человек пытается причинить вред другим, делая вид, что е него нет такого намерения. Подобная стратегия позволяет обидчику оставаться анонимным и избежать возможных ответных действий со стороны противника. Изучать непрямую агрессию очень сложно: здесь практически невозможно применять методы прямого этологического наблюдения. Чаще всего в этом случае пользуются различными анкетами и опросниками. В литературе чаще всего употребляется термин не «непрямая агрессия», а «социальная» или «относительная агрессия». По данным, собранным в различных странах (Финляндия, Польша, Италия, Австралия, Израиль, Мексика, Аргентина, Северная Америка) по единой методике, указывают на более высокий уровень невербальной агрессии у девочек по сравнению с мальчиками.

Однако не выявлено гендерных различий в уровне непрямой агрессии среди детей, подростков и среди взрослых. В одном из исследований даже был обнаружен более высокий уровень непрямой агрессии мальчиков-подростков по сравнению с девочками.

(Бутовская, с.45)

Новые взгляды на агрессивность у детей и подростков стимулировали развитие нового направления исследований, связанных со школьным насилием и издевательством. Современные дети и подростки большую часть дня проводят в школе, где их часто окружает далеко не дружественная атмосфера. По исследованиям Н.Уитни и П.К.Смит, например, в Англии 27% школьников подвергаются насилию. Однако уровень насилия варьирует от одной английской школы к другой, однако не менее 19% всех подростков становятся жертвами издевательств со стороны одноклассников. Насилие являет собой акт агрессивного поведения, направленный на пассивную или активную жертву.

В работе К.Бьерквиста с соавторами было показано, что старшие школьники чаще, чем младшие, используют непрямую агрессию и что их социальный интеллект коррелирует с непрямой агрессией в возрасте от 12 лет. Период от 11 до 15 лет характеризуется как период быстрого психологического и умственного развития. Именно в это время подростки учатся общаться со сверстниками и приобретают основные социальные навыки, необходимые для успешного социального взаимодействия в будущей жизни.

(Бутовская, с.46)

3. Агрессивное и постконфликтное поведение. Статистика.

Исследование, о котором пойдет речь, представлено Бутовской на примере одного из опросников. В ходе исследования было опрошено 212 подростков в возрасте от 11 до 15 лет из нескольких московских школ, выбранных случайным образом в период с 2001 по 2003 год. Участие школьников было добровольным. В последствии, тест вызвал негативную реакцию у школьников в связи с тем, что в тестах требовалось оценивать одноклассников по целому ряду характеристик социального поведения, что, по их мнению, провоцируют у детей негативные чувства к сверстникам и стимулируют к стукачеству и ябедничеству.

С помощью этого опросника измерялась: агрессия, конструктивное разрешение конфликта, вмешательство третьего индивида, избегание, преследование жертвы.

Каждый подросток заполнял анкету по самооценке и заполнял данные на своих одноклассников по всем показателям, оценивая поведение по 5бальной шкале.

Обнаружены значимые гендерные различия по двум типам прямой агрессии: физической и вербальной, причем по обоим параметрам более высокие оценки получили мальчики. Мальчики способны реально оценивать свою склонность к мирному разрешению конфликта, а так же к вмешательству в конфликт третьего лица, тогда как девочкам такая объективность менее свойственна. Однако у обоих полов личные представления о том, насколько часто они избегают назревающего конфликта и подвергаются преследованиям со стороны других одноклассников, совпадают в целом с представлениями окружающих.

В России социальные нормы регулирования физической и непрямой агрессии примерно одинаковы для обоих полов, и оба эти типа агрессии одинаково не одобряются обществом. Что касается вербальной агрессии, то тут нормы для юношей и девушек значительно различаются: проявления вербальной агрессии у юношей часто осуждаются, а у девушек считаются допустимыми.

В России и юноши, и девушки высоко оценивают свои способности конструктивно разрешать конфликты, а также участвовать в качестве третьего лица, однако ADI-уровень по этим показателям выше у .ношей. Эти различия, возможно, объясняются тем фактом, что миротворческие тенденции в русской культуре более выражены.

В свою очередь юноша часто использует физическую агрессию. Но следует заметить, что чаще других прибегает также к вербальному или непрямому типам агрессии.

Те подростки, которые регулярно становятся жертвами преследования, часто оказываются менее способными разрешать свой или чужой конфликт своими силами. Физически агрессивные девушки же чаще всего оказываются вовлеченными в драку и могут становиться жертвами физической агрессии, тогда как те, кто демонстрируют высокий уровень вербальной и непрямой агрессии, преимущественно избегают открытых физических конфликтов.

Проявление непрямой агрессии часто оказывается малозаметными.

Большинство авторов, изучающих агрессивное поведение, сходятся в том, что девочки обладают большими социальными навыками, чем мальчики того же возраста.

У девушек более высокие оценки по показателям конструктивного разрешения конфликта и вмешательства третьего лица, к тому же их самооценка более объективна, тогда как мальчики склонны преувеличивать свое соответствие общественным ожиданиям. Лучшая социальная компетентность может быть использована девочками для эскалации агрессии. Значимые гендерные различия были обнаружены по избеганию: у девочек оценка по этому параметру выше. Уровень избегания может отражать как специфику пола, так и быть отличительной культурной чертой.

По виктимизации у российских подростков не было обнаружено значимых гендерных различий. И у юношей, и у девушек самооценка соответствует оценке одноклассников по этому показателю, что может объясняться четкостью интерпретации такого поведения.

(Бутовская, с.60)

Из данной таблицы: юноши демонстрируют достоверно более высокие баллы по самооценке и по оценке сверстников по физической агрессии и вербальной агрессии; девушки имели более высокие баллы по самооценке и по оценке сверстников по непрямой агрессии, конструктивному разрешению конфликта, вмешательству третьего лица и избеганию.

Таблица показала оценку вербальной агрессии и виктимизации. У мальчиков они были отрицательными, у девушек более положительными, но особых гендерных различий не обнаружено. По рисунку видно, что юноши и девушки преуменьшают собственную активность по физической, вербальной и непрямой агрессии и преувеличивают свою активность по примирению.

В таблице показан результат вычисления корреляцией между индивидуальным отношением к школе и остальными параметрами (агрессия, навык разрешения конфликта, популярность). В обеих гендерных группах позитивное отношение к школе коррелировало с самооценкой по параметрам «конструктивное разрешение конфликта», то есть те, кто оценивал свои навыки разрешения конфликта выше – больше любил посещать школу.

Следует заметить, что не было найдено корреляции между отношением к школе и всеми тремя типами агрессии у юношей. Причем, популярные юноши больше любили ходить в школу, у девушек отношение к школе отрицательно коррелировало с личной самооценкой по физической, вербальной и непрямой агрессии и положительно коррелировало с навыком конструктивного разрешения конфликта. Не было обнаружено связи между отношением к школе и популярности у девушек.

Представленные выше графики показывают возрастные отличия по агрессии, способностям к разрешению конфликта и вмешательству третьих лиц. Для оценки влияния возраста и пола подростков применили множественный дисперсионный анализ. Влияние пола оказалось значимым, равно как и влияние возраста!

Пол оказал влияние в трех видах агрессии и по конструктивному решению конфликта, а так же по вмешательству третьих лиц и избеганию. Пол не оказал никакого влияния на параметр «преследования».

Вывод исследования: эти данные подтвердили предположение о прослеживании определенных универсалий в социальном поведении. Это в первую очередь касается гендерных различий по физической и непрямой агрессии, конструктивному разрешению конфликтов и вмешательству третьего лица. Юноши больше применяют физическую агрессию, девушки склонны прибегать к непрямой агрессии. Популярные девушки оценивались сверстниками как более компетентные в плане способностей к конструктивному разрешению конфликта и вмешательству в конфликт в качестве третьего лица. Хорошее отношение к школе коррелировало у обоих полов с высокими оценками по мирному урегулированию конфликта. Более того: у девушек обнаружена отрицательная зависимость между хорошим отношением к школе и всеми тремя типами агрессии. Эти данные могут иметь некоторую практическую значимость, так как дают определенные представления о том, какие поведенческие характеристики способствуют тому, чтобы подростку нравилось посещать школу.

4. Агрессия в психофизиологии

В современной литературе агрессию принято рассматривать как одну из разновидностей конфликтного поведения, и, разумеется, не все конфликты имеют своей составляющей агрессивные проявления.

Исследование естественных механизмов урегулирования последствий агрессии – исключительно важно применительно к человеческому обществу. Особенную актуальность приобретает изучение механизмов контроля социальной агрессии в современных индустриальных и постиндустриальных обществах, прежде всего в условиях городской среды, сопряженной с целым комплексом различных физических, психологических и социальных стрессогенных воздействий на человека. Социальный стресс и дискомфорт, испытываемый в одной из групп, может серьезно влиять на отношения человека в другом социальном окружении, равно как и личное благополучие в целом. По этой причине изучение этологических и физиологических (гормональных) механизмов, лежащих в основе конфликтного поведения и постконфликтного восстановления социальных связей с бывшими противниками представляется нам исключительно актуальным.

(Бутовская, с.186)

Физиологи, эндокринологи, психиатры, психологи и специалисты многих других областей много говорят о возможном влиянии стресса на здоровье и процессы старения человека, на его профессиональный успех и семейное положение. У человека имеются физиологические механизмы реагирования на продолжительный стресс, развившиеся в ходе эволюции, получившие название «адаптационный синдром». Человеческое тело демонстрирует практически одинаковую реакцию на любой стресс, как отрицательный (неудача, проблемы с учебой, инфекция), так и на положительный (новая работа, бурный любовный роман, внезапное получение большого наследства). Общий адаптационный синдром подразделяется на три стадии: тревога, сопротивление и истощение. На стадии тревоги человеческий организм мобилизируется для борьбы со стрессом: гипофиз посылает сигнал надпочечникам, а те, в свою очередь, выбрасывают в кровь больше адреналина и норадреналина. На стадии сопротивляемости тело приспосабливается стабилизировать стресс. Если стресс носит затяжной характер, может наступать стадия истощения, когда стресс-гормоны исчерпываются. Длительный стресс разрушительным образом воздействует на иммунную систему организма и может вызвать существенные нарушения в организме (эндокринные, сердечно-сосудистые, различные психопатологии).

Сопротивляемость стрессу связана с возрастными характеристиками: у детей, как правило, низкая. При наступлении половой зрелости сопротивляемость сильно возрастает, а к старости резко снижается.

В процессе стресса в организме человека секретируются глюкокортикоиды (в частности кортизол), а в качестве одного из буферных антистрессовых факторов, выступают дегидроэпиандростерон (ДГЭА) и дегидроэпиандростерон (ДГЭА-С).

ДГЭА является по своей природе стероидом, его биологическое действие имеет широкий диапазон и определяется характером гомеостаза. Уровень ДГЭА повышается к периоду половой зрелости и затем постепенно снижается к старости. Как известно, с возрастом человек становится более восприимчив к гормонам стресса. Это явление, по крайней мере отчасти, объясняется именно снижением уровня секреции ДГЭА и ДГЭА-С.

Синтез ДГЭА и ДГЭА-С происходит преимущественно в сетчатой зоне коркового слоя надпочечников, и лишь около 8-10% продуцируется гонадами. ДГЭА не имеет своего специфического транспортного белка в отличие от кортизола, тестостерона и эстрадиола, а связывается на 90% альбумином. Биологической активностью обладает как свободная, таки связанная с альбумином форма ДГЭА. С возрастом амплитуда выбросов ДГЭА снижается с 74% до 45%.

Имеются очевидные признаки посреднической роли эмоций в управлении агрессией и ее разрешением. Эмоциональные ответы отражают восприятие оппонентом исхода конфликта. Агрессоры и жертвы могут испытывать разные эмоции. Но следует учесть социальный фактор и отношения людей. При внутригрупповых конфликтах, агрессор в большинстве своем испытывает больший страх и тревожность, нежели жертва, в связи со страхом о разрушении социальных связей. (Бутовская, с.189)

По Дж. Боулби, фундаментальные механизмы разрешения конфликтов становятся более понятными в русле теории привязанности. (Боулби, 1969 год)

В основе примирения детей, к примеру, лежат следующие факторы:

1. эмоциональный, уходящий корнями в страх утраты объекта социальной привязанности

2. рациональный, базирующийся на культурных нормах и признании внутригруппового членства.

Благодаря этим взаимодействиям, у детей вероятность примирения мало зависит от крепости дружбы.

Множественные причинные факторы, такие, как черты личности, родственные отношения или дружественные привязанности, заставляют индивидов одного возраста, пола и социального положения демонстрировать значительные вариации в толерантности к другим членам группы. Эмоциональные реакции могут выступать одновременно и стимулом (причиной), и следствием социальных конфликтов людей.

(Бутовская, с.199)

М.Р. Крук с соавторами обнаружили недавно, что высокий уровень глюкокортикоидов, быстро выделяемых при активации гипоталамуса, может, в свою очередь, вызвать новую активацию тех же самых агрессивных механизмов мозга, формируя позитивную обратную связь. (Крук, 2004год)

Постконфликтное примирение действует как мощный поведенческий механизм, разрывающий такой замкнутый круг. Подобный механизм может быть особенно выигрышным для людей: примирение снижает вероятность новых атак и минимизирует вредные последствия социальных конфликтов для членов группы на физиологическом уровне. (Бутовская, с.199)

Доказано, что концентрация кортизола в слюне является идеальным индикатором стресса, вызванного агрессией, у человека, в частности у детей и подростков. ДГЭА-С функционирует как антиглюкокортикоидный гормон: уровень ДГЭА-С экспоненциально нарастает вместе с интенсивность агрессии и служит буфером для нейтрализации стрессового воздействия кортизола на организм. У фокальных индивидом (жертвы агрессии) физиологический стресс позитивно коррелирует с интенсивностью агрессии (от вербальной и легкой физической до более серьезных драк с повреждениями).

Постконфликтные периоды – это обычно время повышенного риска для бывших противников, особенно жертвы. Враждебность может проявиться снова, и бывшая жертва снова подвергнется агрессии со стороны бывшего противника или другого члена группы. Такие обстоятельства весьма стрессируют тех, на кого направлена агрессия. Рассеяние не является приемлемым решением для членов группы, поскольку жизнь в группе требует определенной степени связанности и взаимной аффиляции. Поэтому социальные связи, разрушенные в ходе конфликта, должны быть восстановлены.

Посредническая роль эмоций в снятии напряженности в постконфликтных ситуациях очевидна: тревожность, вызванная агрессивными взаимодействиями, действует как переменная, способствующая примирению и снижающая риск возобновления атак бывшего агрессора. Благодаря примирению прежние социальные связи между оппонентами восстанавливаются, а тревожность падает до фонового уровня.

Позитивная корреляция между ДГЭА-С в постконфликте без примирения и индивидуальным показателем экстраверсии так же может быть проинтерпретирована в поддержку гипотезы снятия стресса. Более экстравертированные индивиды испытывают больший физиологический стресс после агрессии.

Высокое соотношение ДГЭА-С с кортизолом свидетельствует о том, что индивид успешно противостоит стрессу, тогда как хронические соматические заболевания ведут к снижению продукции ДГЭА и ДГЭА-С, а уровень кортизола остается неизменным (или незначительно уменьшается). В таких случаях соотношение уменьшается и приводит к нарушению памяти, неустойчивому настроению, деменции. (Бутовская, 201)

Соотношение ДГЭА-С с кортизолом указывает на индивидуальную способность справляться со стрессом. Следует помнить, что у тревожных детей этот показатель достаточно низок. Антистрессовая буферная реакция ДГЭА-С гораздо сильнее проявляется при конфликтах между близкими друзьями, чем между антагонистами.

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7]