Родитель и ребенок на первой консультации
На главную Психологическое консультирование Теория Родитель и ребенок на первой консультации
| Родитель и ребенок на первой консультации |
| Психологическое консультирование — Теория | |||||||||||||||||||||||||||
| Консультант в зависимости от ситуации работает то с семьями, то индивидуально, то консультирует родителей, то занимается с детьми. Однако в подавляющем большинстве случаев прием организован так, что предварительного звена консультирования, когда другой специалист сначала помогает обратившимся выбрать тот или иной вид психологической помощи, к сожалению, нет. Консультанту приходится самому на первом приеме улавливать тенденции запроса и возможного контракта на вид психологической помощи. В практике консультирования к специалисту, занимающемуся детско-родительскими отношениями и консультирующему детей и подростков, на первый прием приходят пары: родитель и ребенок (чаще всего, конечно, мама и ребенок). При этом консультант соприкасается лишь с фрагментом семейной системы (за исключением случаев неполных семей,когда двое — это и вся семья). Такую ситуацию можно рассматривать с позиций семейной терапии. Если задействована система, консультант должен пригласить всех членов семьи. Правда, приход всей семьи не на первый, а на второй прием может спровоцировать целый ряд напряжений в системе, с чем отчасти связаны особенности контракта на семейную терапию. Противоположный подход мог бы заключаться в предположении, что на первую сессию приходят два потенциальных индивидуальных клиента: взрослый и ребенок. Тогда консультант выясняет, у кого есть запрос, и продолжает работать с тем из пришедших, у кого он есть. Сложность здесь заключается в том, что ребенок может «не иметь» запроса, а родители не всегда готовы продолжать работать с психологом сами, даже если удается переформулировать запрос в терминах их психологических трудностей. Казалось бы, ну и что? Дети (особенно дошкольники) могут ходить на индивидуальную игровую терапию «без запроса». Но, оказывается, именно присутствие во время «жалоб» родителей мешает ребенку потом устанавливать доверительные отношения с консультантом, удлиняет процесс налаживания контакта, влияет на его представления о сути и возможностях терапии. К тому же родители не будут водить ребенка к терапевту столько времени, сколько необходимо, пока не убедятся, что они сами поняты правильно и оплачиваемые ими занятия имеют смысл. Все это обусловливает некоторые особенности работы консультанта. ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОСТРАНСТВА ДЛЯ ПРИЕМА На один-два стула (кресла) больше, чем количество пришедших: выбор, рассаживание и дистанция могут быть диагностическими. Даже если этот кабинет не используется потом как комната для игровой терапии, необходимо наличие места и материалов хотя бы для рисования (в идеале — для лепки и игры). Хорошо бы, чтобы игровая комната была отдельной или игровое пространство могло бы отделяться (занавеской, расстановкой и т. п.) в случае, если потом предполагается использовать это же помещение для игровой терапии с ребенком. Если невозможно разделить пространство, то важно обозначать разницей в интерьере разный контекст комнаты. Например, когда комната используется как игровая, в отличие от смешанного приема, — делается некоторая, желательно константная, перестановка мебели (например, убираются лишние стулья), вводятся какие-то специфические детали (расположение игрушек, материалов и т. п.). ОСОБЕННОСТИ СИТУАЦИИ КОНСУЛЬТАНТА Консультанту приходится решать, с кем и какую работу он мог бы проводить в дальнейшем, чтобы сформулировать предложения и/или направить к другим специалистам. Конечно, это будет зависеть от того, что он услышит, но все-таки принимать решение ему придется тоже. Это отличается от ситуации, когда он точно знает, что в это время он здесь — игровой терапевт, т. е. ребенок пришел на первый прием «к своему» специалисту, когда консультант соответствующим образом организует пространство взаимодействия с ним, в котором контакт консультанта с родителями имеет «вспомогательное» значение. Другая особенность — повышенные требования к скорости реакций (присутствие ребенка в контексте задевающих его стереотипов реагирования родителя) и гибкости (вовлеченность/дистанция, нейтральность/поддержка и т. п.). Примером мог бы послужить такой случай: Мама первоклассника, жалующаяся на невнимательность и неусидчивость в школе, после десяти ми-нут своего диалога с консультантом (ребенку): Не вертись, сядь ровно, слушай! (Ребенку, глядя на консультанта): Я же говорю о важных вещах! (Консультанту.) Вы видите?! Консультант мог бы, например, обратиться к ребенку: Мне кажется, мама действительно беспокоится, чтобы от нашей встречи был толк (объясняет мамино состояние в положительном контексте, поддерживает мать). В этом кабинете ты можешь сам решить, посидеть тебе здесь, или пойти порисовать (полепить,поиграть их п.) вон там, пока мы разговариваем с мамой (предоставляет выбор в определенных границах, косвенно отражает, что ребенку, возможно, скучно во время разговоров взрослых). Все, что происходит здесь, может помочь понять вашу ситуацию (обращаясь к маме и поддерживая ребенка в праве на собственное пространство). ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ СЕССИИ У кого из двоих потребность в помощи «говорит» громче? Понять это могут помочь невербальные знаки до начала разговора: кто первым зашел, как рассаживались и как сели, кто первым заговорил, что и о чем сказал и др. Какие детско-родительские паттерны взаимодействия уже явлены до формулировки запроса и даже — до словесного обращения к психологу вообще? Например, мама ведет за руку 12-летнего мальчика, снимает с него куртку, хлопочет, куда ему сесть, и он этому подчиняется. По опыту можно предположить симбиотические, зависимые отношения, скорее всего, у мальчика имеются трудности со сверстниками, возможно, эмоционально-волевые трудности. Во всяком случае, возможно проверить эти гипотезы, даже если это не будет озвучено, Ситуации, требующие реакций консультанта, возникают иногда еще до предъявления каких-либо «жалоб». Например: П а п а с дошкольником, в нерешительности застывает перед входом в кабинет и спрашивает: Как нам лучше заходить, вместе или по одному? Консультант мог бы отреагировать: Вы можете сделать так, как Вам кажется удобнее (лучше). В этом случае консультант еще ничего не знает об этих конкретных людях (а также не знает, какую помощь адекватно будет предложить) и избегает навязывания своих профессиональных стереотипов (например, «Зайдите сначала вы»). Одновременно он высказывает доверие к способности определиться самостоятельно. Сравните с другой ситуацией: Мама проговорила с консультантом почти всю сессию, пока четырехлетняя дочь играла в «детском уголке». Она сознает, что беспокоящие ее реакции ребенка связаны с происходящим в семье, однако об отношениях с мужем и мамой говорила иносказательно и метафорами, скосив взгляд на девочку. В итоге говорит: Я пришла к Вам по поводу ребенка… Как Вы думаете, мне в следующий раз стоит прийти поговорить одной, или ее привести, что бы Вы еще посмотрели? Консультант (утвердительно): Вы можете прийти и одна. В данном случае консультант подтверждает, что возможно поговорить о том и так, о чем и как могут поговорить взрослые (при очевидной потребности). В этом случае есть возможность заключить контракт с мамой на индивидуальную консультацию. А вот другой пример: Мама и мальчик лет 5-6 на вид заходят из коридора в комнату. Мама и консультант садятся друг напротив друга, мальчик, мгновение постояв возле матери, быстро подходит к полкам с игрушками. Мама (просительно, тревожно): Ваня, не надо брать игрушки! …Нам надо поговорить с доктором. Мальчик (в нерешительности смотрит на консультанта). Консультант (ребенку): Игрушки в этой комнате, — чтобы ими можно было играть. (Маме.) Итак, это — Ваня. Ко мне можно обращаться — …А как луч-ше обращаться к Вам? …Хотели бы вы пока (взгляд в сторону играющего ребенка) рассказать мне, что привело вас? Здесь консультант вводит ребенка в пространство игровой комнаты (но не так, как при игровой терапии. Сравните, например: «Игрушки в этой комнате, — чтобы ты мог ими играть»), показывает маме, что ситуация под контролем (все происходящее— нормально), структурирует разговор (знакомство, запрос), помогая маме преодолеть замешательство. После процедуры знакомства, если затрудняется говорить тот, кто начал говорить, консультант может использовать варианты обычных вопросов:
Выяснять запрос необходимо у каждого из пришедших. Вот наиболее частые примеры того, как родители формулируют цели в начале сессии:
Например: Мама, приведшая упирающегося пятиклассника Лешу, который сидит напряженно насупившись и опустив голову, пожаловалась на плохое поведение в школе, конфликт с новой учительницей, которая звонит домой и вызывает родителей в школу. Поделившись общим описанием ситуации, обращается к ребенку: Ну, расскажи доктору, почему тебя вывели позавчера опять из класса?! Консультант рискует стать «прокурором» или «доктором» (неизвестно, что хуже в данной ситуации), одновременно с тем, что ребенок вообще не хочет здесь присутствовать и находится в явно оборонительной позиции. Консультант мог бы поступить, например, так: Одну минуточку! (Обоим) Я не успел еще сказать о принятом в этой комнате важном правиле: пока кто-либо находится здесь, он может не делать того, чего делать не хочет… (Пауза) Ну, например, если кто-то не хочет даже отвечать на вопросы, можно не отвечать. (Обращаясь к ребенку): Однако мне важно было бы понять как кое-что происходит. (Обращаясь к маме): Я услышал, как возмущает вас происходящее в школе. От этого плохо и Вам, и Леше. Хотели бы вы рассказать мне, как позавчерашняя ситуация была представлена вам? Консультант (после рассказа мамы и переформулирования его обращается к ребенку): Мамы не было рядом, когда все это происходило. Как тебе кажется, нужно ли что-то добавить, чтобы стало понятнее? (Если ребенок отказывается отвечать, возвращается к разговору с мамой.) В данном примере консультант прерывает непродуктивный паттерн взаимодействия, а вводя правило «Стоп», обеспечивает безопасность ребенку. Акцент же делается на важности того, что могут сообщить оба. Ребенку предлагается соучаствовать в обсуждении, т. к. у каждого может быть свое видение ситуации. Здесь же стоит сказать о том, как можно использовать одну из возможностей, которую дарит ситуация совместного пребывания родителя и ребенка. Это иногда весьма полезный для родителей контекст «игры». В предыдущем примере консультант обращался к обоим, говоря о правиле в этой ком-нате. Родителям легче бывает поначалу принять некоторые правила, потому что они относятся не к их миру, а к другому, с которым они граничат (но в который они не всегда попадают), благодаря ребенку. В нем (как иногда еще помнится) можно крикнуть «Я в домике» и чувствовать себя безопасно. А этот странный психолог ведет себя уверенно, — наверное, знает, что делает. А попробуйте-ка только представить себе, как вы произнесите такое правило начальнику на работе! Другой случай: Маму семиклассницы Кати беспокоит зажатость и скованность девочки в школе, отсутствие подруг, частая плаксивость, о причинах которой она не рассказывает. В ходе беседы мама описывает напряженную атмосферу в семье, свою занятость и усталость, сложные отношения между родственниками, с тревогой говорит о нравах «современных» детей. Она высказывает надежду, что девочка получит здесь помощь. Консультант перефразирует информацию так, что становится понятным его сочувствие трудностям Кати в такой ситуации. В результате консультант решает своевременным задать вопрос молчавшей до сих пор девочке: Скажи, Катя, есть ли нечто в том, что происходит, что ты хотела бы, чтобы изменилось? Девочка молчит, но порозовела лицом, появилось напряжение в позе, губы шевельнулись. Консультант (после паузы): Ты можешь не рассказывать, а просто кивнуть, если «Да» и помотать головой, если «Нет». Девочка кивает. Консультант: Я правильно понял, что есть что-то, что ты хотела бы изменить? (Кивает.) Ты хотела бы поговорить об этом со мной! (Пауза, молчание.) Если бы я сказал: «Да, тебе хотелось бы поговорить об этом, но не сейчас», — это будет правильно? (Кивок.) Я предлагаю тебе поговорить со мной, пока мама подождет нас в коридоре. Только в этом случае я не имею права рассказывать никому, о чем мы по-говорили. Даже вам (обращаясь к маме). Согласна? (девочка и мама смотрят друг на друга) Мама (обращается к Кате): Ну, поговоришь? (Катя кивает.) Консул ьта н т(маме): Минут за десять до конца времени я приглашу вас, и мы поговорим еще вместе. Может быть, у меня будут какие-нибудь предложения. В данной ситуации консультант осторожно предоставляет ребенку возможность (пространство) поговорить о собственном запросе. Безопасность обеспечивается косвенной поддержкой при переформулировании маминого рассказа, ненасильственной коммуникацией, введением правила конфиденциальности. Оставлено время на заключение контракта с родителем (о правилах посещений), если удастся развить контакт и заключить контракт на следующую (уже индивидуальную) сессию с девочкой. В структуру сессии, кроме всего, в зависимости от кон-текста и запроса, приходится вводить элементы обучения для родителей (например, обращать внимание на способы взаимодействия консультанта с ребенком и достигаемые эффекты или предупреждать о возможных последствиях повторяющихся родительских реакций). А также давать достаточно информации о принципах и возможностях разных видов терапии, о принципах выбора терапии или терапевта и т. п., чтобы родитель мог определиться в перспективе. Необходимо отвечать на некоторые вопросы, требующие информации и специальных знаний. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Все вышесказанное в основном очерчивает особенности ситуации и позиции консультанта, когда на первый прием приходят родитель и ребенок. Не только семейное консультирование, но и индивидуальное консультирование с ребенком требует особой организации и имеет специфику контракта. Так, в идеале, с родителем должен бы встречаться другой специалист, если есть запрос на помощь ребенку. В крайнем случае можно встретиться сначала с родителем, договорившись с ним о работе с ребенком (хотя в этом случае на контакт консультанта с ребенком может влиять «фоновая информация»). Кроме того, помощь семье и детям предполагает и групповые формы работы (с родителями, детьми или совместно), а также консультирование родителей, учителей и воспитателей. Исходя из этого, в структуре организации психологической помощи семье и детям целесообразно иметь специалиста, который мог бы предварительно проконсультировать обратившихся родителей. В данном случае подразумевается и исследование ситуации со сбором информации (оценка и предварительная «диагностика» для консультанта, возможно использование опросников), и работа с запросом, и информирование о возможностях и особенностях консультирования для принятия решения о наиболее адекватном и доступном варианте психологической помощи, и заключение контракта на соответствующий ее вид. Здесь же возможно оформление финансовой и организационной (например, разрешение на аудиозапись) документации. Все это позволило бы сделать психологическую помощь более специализированной и приближенной к запросу людей, как это ни парадоксально звучит, при введении дополнительного «звена» на пути к ней. Да и консультанты не так «выгорают» при простоте и определенности позиции и профессиональных задач. Если по разным причинам организовать это не удается, работа консультанта на первой сессии — сродни искусству. В ходе ее он осторожно и постепенно движется от неизвестности к большей определенности как в ситуации, которая привела клиентов на консультирование («диагностика»), так и в самой ситуации консультирования (прояснение, что происходит и кто я в этом; работа с запросом; заключение контракта). Источник: Мастерство психологического консультирования / Под ред. А. А. Бадхена, А. М. Родиной. — СПб.: Речь, 2010. — 229 с. |